Деятельность, а не воздержание

Я уже как-то писал о том, что в некотором смысле в христианстве всего две заповеди, а не десять, как порой считают:

И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби Господа (в оригинале – Иегову) Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мат. 22:36–40).

Но интересно, как эти заповеди сформулированы. Почти все заповеди Моисея (кроме пятой) сформулированы негативно – что не надо делать. Не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не желай, не прелюбодействуй, не делай, не имей, не работай, не произноси. Между тем две заповеди Христа сформулированы позитивно – что надо делать. Делать всегда сложно. Гораздо легче не убить кого-то, чем любить его. И просто пассивная любовь с дивана – это явно не то, к чему призывает Христос, ведь тогда возникает вопрос: чем твоя жизнь отличается от тех, кто не любит ни Бога, ни ближнего?

Христос призывает своих учеников не к воздержанию, а к деятельности, и это принципиальное отличие его поучения. Не останавливаться на том, что ты исполнил некие запреты, но идти и что-то делать – как делал он сам. И он, и его ученики постоянно что-то делали – что не имеет смысла, если можно сидеть дома и просто не убивать. Две величайшие заповеди – призыв к действию.

Заповеди Христа не позволяют самоуспокоенность. Нередко приходится слышать: «Я не нарушаю заповеди, поэтому я уже христианин». И эту логику можно понять. Заповеди Моисея дискретны: ты либо убил, либо не убил; либо украл, либо не украл. Это всегда четкая ситуация: ноль или единица. Вполне возможно жить годами и не нарушать ни одну заповедь. Возникает ощущение, что все хорошо.

Между тем заповеди Христа не дискретны; никто не может с чистой совестью сказать: «Я уже люблю Бога и ближнего, я идеальный христианин, мне больше ничего не надо». Никто не может сказать, что он любит Бога и ближнего максимально. Но и минимально – тоже. Почти любой человек, если он хотя бы номинально верующий, в какой-то степени любит и Бога, и ближнего. У Христа нет четких нуля и единицы, как у Моисея. Все мы где-то посередине, в серой зоне. Это требует самоанализа и мешает самоуспокоенности. В этой неопределенности, недискретности как раз и таится побуждение к духовному развитию, к возрастанию в Боге, которого ожидает от нас Учитель.

У заповедей Христа нет планки достаточности. Если ты не убил, то заповедь выполнена. Но в какой степени для выполнения заповеди надо любить Бога и ближнего? В какой мере это нужно делать, чтобы было достаточно? Это невозможно жестко определить, и каждый решает это в меру собственной зрелости, у которой, в свою очередь, тоже нет никакого четкого критерия. Это снова показывает, что Христос призывает возрастать в этих качествах, все полнее проявлять их в своей жизни, что подразумевает духовное развитие, которое может (и, очевидно, должно) длиться всю жизнь.

Христос никак не поясняет, как именно надо любить Бога и ближнего. Сами по себе эти заповеди малоинформативны. Они просты и прекрасны в своей простоте. Все знают, как не убить, но как любить? Какая именно любовь нужна Богу? Что нужно ближним? Материальная помощь? Далеко не все имеют достаточно средств, чтобы раздавать их нуждающимся (сам Христос, что интересно, этого не делал). Абстрактная любовь на словах? Вряд ли. Сама заповедь не дает ответа на этот вопрос, для ее понимания нужно нечто еще.

Две заповеди – словно ребус. Они требуют исследования, напряжения. Нужно в первую очередь увидеть, как жил сам Христос, что было для него важным. Христос – это заповедь сам по себе. Он показывает своей жизнью идеальный пример, что значит любить Бога и ближнего. Идеальность этого примера в том, что для грешного человека он в полной мере недостижим, но он может к нему стремиться и постоянно приближаться. Мы можем исполнять заповеди Христа, воплощая в своей жизни его пример. Но для этого его жизнь нужно изучить, на что в наш занятой век часто нет времени.

Читая заповеди Моисея, современный читатель Библии успокаивается – христианство кажется ему набором несложных запретов. Между тем заповеди Христа взывают к совести, к деятельности, к напряжению духовных сил, к тому, что современному читателю непривычно, неудобно и непонятно. Видимо, это одна из причин, почему эти заповеди так непопулярны и малоизвестны.


Читайте также:
Мысли об Иисусе Христе в формате абзаца
Помазанник нашего Бога
Христианство в действии