Цитаты о Троице

Троица — это искажение, заимствованное из языческих религий и привитое на христианскую веру (A Dictionary of Religious Knowledge).

Слово «Троица» не встречается в Библии... Официально оно вошло в богословие церкви не раньше IV века (The Illustrated Bible Dictionary).

В Новом Завете нет ни самого слова «Троица», ни ясно выраженного догмата о ней... В христианском каноне нет никаких конкретных утверждений, что Бог триедин (Новая британская энциклопедия).

Богословы соглашаются, что в Новом Завете нет ясно высказанного догмата о Троице (The Encyclopedia of Religion).

Что касается Нового Завета, в нем не найти реального догмата о Троице (Бернхард Лозе, Epochen der Dogmengeschichte).

В Библии нет ясно выраженного утверждения, что Отец, Сын и Святой Дух одинаковы по сущности (Карл Барт, The New International Dictionary of New Testament Theology).

Иисус и Павел были, очевидно, не знакомы с догматом о троице... они ничего не говорят о нем (Вошберн Хопкинз, Origin and Evolution of Religion).

[Идея триединства] является прямым и непосредственным отступлением от концепции абсолютного единства Творца (Й. Герц, Пятикнижие и гафтарот).

Сначала христианской вере не была присуща идея о Троице... Как видно из Нового 3авета и других христианских писаний ранних времен, идеи о Троице не было ни в апостольские времена, ни сразу после них (Encyclopaedia of Religion and Ethics).

И иудаизм, и христианство, возникшее на его основе, были строго унитарными. Путь от Иерусалима до Никеи был долог и извилист. Тринитаризм четвертого века не точно отражает раннее христианское вероучение относительно природы Бога; наоборот, он стал отклонением от этого вероучения (The Encyclopedia Americana).

Если бы писатели Нового Завета считали, что верующим необходимо признавать Иисуса Богом, то как объяснить практически полное отсутствие именно этой формы признания в Новом Завете? (Бюллетень библиотеки Джона Райлендза).

Учениям о Логосе и Троице придали форму греческие Отцы, на которых... прямо или косвенно очень сильно влияла философия Платона... То, что ошибки и искажения прокрались в Церковь именно из этого источника, неопровержимо (The New Schaff-Herzog Encyclopedia of Religious Knowledge).

С течением времени эти две фигуры [Бог и Христос] слились воедино так, что часто их уже нельзя было отличить друг от друга. Возможно, именно устранение тетраграмматона вызвало христологические и тринитарные споры, будоражившие церковь в первые века нашей эры. Как бы то ни было, похоже, что удаление тетраграмматона породило религиозную атмосферу, резко отличавшуюся от той, которая царила в период Нового Завета в I веке (Джордж Ховард, Biblical Archaeology Review, 03/1978).

Отцы [церкви] стали искать в запасниках философской лексики два нужных термина: один – для описания очевидного различия между тремя отдельными лицами Троицы, а другой – для описания их некоего связующего единства (Гарри Вольфсон).

[В церкви] шли споры о том, как соотносятся между собой Слово (то есть Сын Бога, воплощенное в Иисусе), и сам Бог (теперь уточняется – Отец), имя которого, Яхве, было в основном забыто (Garraty J., Gay P., The Columbia History of the World).

До арианских споров ни в Восточной, ни в Западной церкви не было ни одного богослова, который бы сомневался, что Сын в том или ином смысле стоит ниже Отца (Hanson R., The Search for the Christian Doctrine of God).

В НЗ нет учения о Св. Троице, но есть ясные свидетельства и откровения о Св. Троице и троичной вере апостольской общины (Православная энциклопедия под ред. П. Кирилла).

Евреям не нужно было изменять своих взглядов на природу Бога. Все, что требовалось, это признать, что Иисус был Мессией и сыном живого Бога. Ранние ученики легко усвоили эту мысль, что видно буквально из всех писаний первого и второго столетий... Языческие и платонические философии впервые дали о себе знать еще во времена апостолов. Первыми были взгляды гностиков, затем появился сибеллионизм, затем – доктрина о Троице, и т.д. (Robert A. Wagoner, The Great Debate Regarding The Father, Son, & Holy Spirit).

Мы можем проследить историю возникновения этого учения и найти его источник, но не в христианском откровении, а в философии Платона... Троица – это не учение Христа и его Апостолов, а вымысел школы более поздних последователей учения Платона (Эндрю Нортон, A Statement of Reasons).

Внимание египетских богословов было практически полностью приковано к троице... Трех богов объединяли и относились к ним как к одному существу, обращаясь к нему в единственном числе. В этом видна прямая связь между духовной силой египетской религии и христианским богословием (Зигфрид Моренц, Agyptische Religion).

Если язычество было побеждено христианством, то столь же правильно и то, что христианство было испорчено язычеством. Чистый деизм первых христиан... был превращен Церковью Рима в непостижимую догму о троице. Многие языческие принципы, введенные египтянами и идеализированные Платоном, были сохранены как достойные веры (Эдвард Гиббон, History of Christianity).

Учение о Троице формировалось постепенно, и это происходило сравнительно поздно... Это учение берет начало из источника, не имеющего ничего общего с Иудейскими и Христианскими Писаниями... оно сформировалось и было внедрено в христианство усилиями Отцов, находившихся под влиянием философии Платона (Алван Ламсон, The Church of the First Three Centuries).

Происхождение Троицы полностью языческое... Иисус Христос никогда не упоминал о таком явлении, и нигде в Новом Завете не появляется слово «Троица». Эта идея была принята Церковью только через триста лет после смерти нашего Господа... Первые христиане, однако, сначала не думали применять идею о Троице к своей собственной вере. Они были преданы Богу Отцу и Иисусу Христу, Сыну Бога, а также признавали... Святой Дух; но не было представления о том, что эти три составляют реальную Троицу, будучи равносущими и едиными в Одном (Артур Уайголл, The Paganism in Our Christianity).

Троица — это не... слово, сказанное прямо и непосредственно Богом... В Писании в действительности нет какого-то одного термина, который обозначал бы Три Божественных Лица вместе. Слово «триас» (которое переводится на латинский как «тринитас») впервые встречается в трудах Феофила Антиохийского приблизительно в 180 году н. э. Формулировка «один Бог в трех Лицах» прочно закрепилась и окончательно вошла в христианскую жизнь и вероисповедание лишь в конце IV века... Среди учений Апостольских Отцов не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало подобное умонастроение или перспективу (Новая католическая энциклопедия).

Само по себе учение о том, что на божественном уровне бытия троичность и единичность оказываются в каком-то смысле тождественными, не специфично для христианства; это устойчивый мотив самых различных религиозно-мифологических систем (ср. Тримурти — триединство Брахмы, Шивы и Вишну — в индуистской мифологии; многочисленные группировки божеств по 3 или по 9=3X3 — в египетских мифах и культах; образы 3 мойр, 3 или 9 муз, трёхликой Гекаты — в греческой мифологии; «семейные» триады Юпитер — Юнона — Минерва и Церера — Либера — Либер — в римском культе и т. п.) (Мифы народов мира, энциклопедия).

Писатели Нового Завета... не сформулировали официальный догмат о Троице и не изложили ясное учение о том, что в одном Боге три равносущих божественных лица. ... Мы нигде не найдем никакого догмата о трех отдельных божественных лицах, существующих и действующих в одном Божестве... Ветхий Завет... ни прямо, ни косвенно не говорит о Триедином Боге, который есть и Отец, и Сын, и Святой Дух. ... Нет никаких доказательств того, что кто-либо из святых писателей хотя бы подозревал о существовании Троицы в Божестве... Увидеть в Ветхом Завете указания или намеки на троицу лиц или ее завуалированные признаки означает выходить за рамки слов и смысла святых писателей (Эдмун Фортман, Триединый Бог).

Пятое значение слова «пневма» [дух] легко выводится из четвертого [относящегося к Третьему Лицу Троицы]; здесь это не Личность Святой Дух, но «влияние» или «воздействие»: прибавка слова «агион» [святой] объясняется так, как указано выше. В этом смысле относительно артикля можно сделать следующее примечательное наблюдение. Хотя Святой Дух сам по себе один, его влияний и воздействий может быть много; вот почему в этом смысле «пневма» и «пневма агион» всегда без артикля, за исключением, конечно же, случаев повторного упоминания и других подобных. Такие выражения, как «наполниться Святым Духом», «получить Святой дух», «Святой Дух на ком-либо» подтверждают это наблюдение (T. F. Middleton, The Doctrine of the Greek Article Applied to the Criticism and Illustration of the Greek New Testament).

Все богословы, от апологетов типа Иустина и Татиана до Тертуллиана и Оригена, находятся в рамках монархианской концепции. Суть ее заключается в приведении Второго и Третьего Лиц Троицы к абсолютной зависимости от Отца. Горизонтальное распределение функций между ними, привычное для современного христианина, в то время фактически отсутствовало. Превалировали вертикальные иерархии большей или меньшей степени жесткости, где Второе и Третье Лица ставились значительно ниже Первого Лица, приобретавшего характер не только Единого, но и Единственного Абсолюта. Столь строгое единобожие вызывалось вполне понятным историческим запросом: доказательства тождества Создателя Ветхого Завета и Отца Нового самым естественным образом распространялись на вопрос о взаимоотношениях между Лицами Троицы. Действительно, признание трех совершенно раздельных Божеств воспроизвело бы ту же проблему, только в еще более усложненном варианте. Такой ключевой для будущего никейского определения термин, как единосущность, пользовался в среде ортодоксальных христиан дурной славой (как принадлежащий школе Валентина и обозначающий взаимосвязь между эонами)... Мы помним, что многие гностики имели высокое, завидное даже для тех веков образование, что платоно-пифагорейский язык присущ и им, что они выдвигают целый ряд концепций (именно концепций: например, Плеромы и Кеномы, единосущия, домостроительства и т. д.),– которые потом ассимилирует христианское богословие... Несмотря на веру в Христа Распятого, на догмат креации и т. д., христианские апологеты и богословы мыслили в тех же самых конструкциях, что и представители остальных религиозно-философских течений (Светлов Р. В., Гнозис и экзегетика).

Последняя, и притом величайшая, многовековая школа неоплатонизма свелась в основном к учению о трех ипостасях. И удивительным образом эти три ипостаси целиком перешли в христианство и даже составили его основной догмат. Большей зависимости христианства от античной философии даже трудно себе представить... Хотя и несколько позже, из-за сложности и первостепенности взаимоотношений между Отцом и Сыном, христианские мыслители обратились и к Святому Духу, так как без установления статуса третьей ипостаси нельзя было обосновать единство божественной Троицы. Задача эта была необыкновенно трудна, любое ее решение требовало применения тончайшего философского аппарата. И такой философский аппарат предоставила христианству античность. Античность не только уже обладала диалектикой целого и частей; более того, античность, в лице неоплатонизма, разработала и тончайшую триадную логику сверхъединого, ума и мировой души, логику, которая и оказала в конце концов серьезнейшее влияние на становление христианского тринитарного догмата (Лосев А.Ф., История античной эстетики).

Церковное учение прочно укоренилось в почве эллинизма. Так оно стало тайной для подавляющего большинства христиан. Церковь заявила, что ее новые учения основаны на Библии. В действительности она узаконила в своей среде эллинское умозрение, суеверные взгляды и обычаи языческого поклонения-таинства... До какой степени гностицизм предвосхитил католицизм, мы видим особенно ясно на его христологии... Многочисленные termini technici позднейшей католической догматики встречаются уже у гностиков, – так, напр., единосущный для обозначения отношений эонов к перво-Богу... Следствием ортодоксального учения, поскольку оно понимает божество в Христе как его физическую природу, является введение резких противоречий и утрата исторического Христа с его наиболее ценными чертами... Никейский символ формулирует веру в Святого Духа без всяких дополнений и разъяснений. Афанасий в первые десятилетия ни разу не упоминает его. Все те, кто считали его божественным в полном смысле, обычно считали его силой... Однако с 362-го года Запад неутомимо стремился заставить наполовину уже убежденных восточных братьев признать Духа единосущным Богом, и в союзе с каппадокийцами это удалось... Учение о Троице в своей непрерывающейся научной разработке осталось органом передачи античной философии славянам и германцам: в нем своеобразным образом сочетаются христианская идея божественного откровения в Иисусе и заветы античной философии... Парадоксальные формулы августиновского учения о Троице, отрицающие всякую связь между откровением и разумом и имеющие свои raison d'etre в стремлении сохранить чистый монотеизм и полную божественность Христа, распространились на Западе и нашли себе выражение в так называемом афанасьевском символе, который постепенно разрабатывался в Южной Галлии в период с 450-го по 600-й годы (А. Гарнак, История догматов).

Можно вести речь о классе или категории объектов под общим названием бог [в английском тексте с неопределенным артиклем — a god]. В грамматике Смита бог дается в качестве примера того, как существительное без артикля может использоваться в значении класса понятий (раздел 1129: Когда слова, относящиеся к личностям, выступают в значении класса, они могут использоваться без артикля). Это разные виды богов — например, бог живых противопоставляется богу мертвых. Можно говорить, что кто-либо выступает в роли бога по отношению к кому-либо. В Иоанна 10:34 Иисус даже цитирует фрагмент из Ветхого Завета, в котором Бог обращается к исполнителям своих заповедей со следующей фразой: Вы — боги (теои есте). Очевидно, что данный термин используется в расширительном значении и включает как истинных богов, так и ложных богов, а также просто тех, кому приписываются характеристики, соответствующие общепринятому понятию о боге, — хотя и вовсе не обязательно, чтобы эти лица обладали полной божественностью в узком понимании этого слова.
И в греческом, и в английском языках слово «бог» употребляется в двух значениях — либо как неопределенное нарицательное существительное, либо как определенное собственное существительное. В то время как грекоговорящие авторы Нового Завета очень аккуратно использовали это смысловое различие, английские переводчики Библии полностью устранили его игнорированием неопределенного артикля и неуемным употреблением заглавной буквы G [для слова God, Бог]. Эти христианские переводчики, подобно своим иудейским и мусульманским коллегам, привыкли думать только об одном члене категории «бог», в результате чего понятия «Бог» и «бог» стали для них взаимозаменяемыми в большинстве контекстов. Однако библейские авторы, не предполагая в своих читателях подобное мышление, говорили либо об общей категории — «бог», либо о конкретном существе — «Бог». Цель состояла в том, чтобы донести до читателей важные стороны вероучения. Одним из наиболее примечательных примеров подобного словоупотребления является стих Иоанна 1:1 (в), в котором объясняется важнейший вопрос — до какой степени следует считать Христа центральной фигурой христианства, чтобы это не нарушило принцип христианского монотеизма (Д. Бидан, Точность и предвзятость в английских переводах Нового Завета).

Читайте также:
70 вопросов верующим в Троицу
Божественный – это кто?
Иисус: сотворен или рожден?