Глухой телефон как модель святоотеческой традиции

Всем нам хорошо известен эксперимент под названием глухой или испорченный телефон. Сажаем в ряд десять человек, говорим первому некую информацию, затем он по памяти должен передать ее другому (или с переводом на другой язык), тот – третьему и т.д., и на выходе мы можем получить информацию, существенно отличную от входной. Эта проблема хорошо известна в теории информации, ей почти полностью посвящена такая наука, как герменевтика. Эта модель очень хорошо иллюстрирует метод толкования Библии, принятый в православии, – опора на апостольскую, или святоотеческую традицию.

Насколько святые отцы отличаются от обычных людей? А ведь их не десять, а десятки, при этом они жили в разных странах, в разные эпохи, были воспитаны в разных культурах, получили разное образование. Какова вероятность, что выходная информация будет полностью идентична входной, что в цепочке не начнет нарастать искажение? Логика подсказывает, что эта вероятность стремится к нулю, пусть даже каждый из отцов будет умнейшим и порядочнейшим человеком. Просто такова природа информации и коммуникации. Что, собственно, и происходило (вот неплохой список, и далеко не полный). Ни один объективный историк христианства не сомневается в том, что это происходило.

Святоотеческий метод требует от нас верить в то, что противоречит теории информации. Даже если все факты, весь здравый смысл, вся логика очевидно говорят о том, что выходная информация отличается от входной, мы все равно должны принять выходную информацию за истину, потому что мы обязаны считать каждого из отцов в цепочке безошибочным передатчиком истины. Мы должны верить в это, как в аксиому, потому что этого требует наша методология, которую мы изначально приняли на веру произвольно и некритично. Любой абсурд, который увидим, мы вынуждены принять, втиснуть в рамки логики, встроить в систему и перестать думать о нем как об абсурде, ибо не положено. Может быть, поэтому православная догматика местами столь парадоксальна, что церковь и сама признает: «Догмат ненаучен. Он не обязан вписываться в логические рамки. Это предмет веры и, как правило, он содержит алогические элементы» (при этом в самой Библии мы не встречаем ничего алогического). Что ж, спасибо за честность.

Тут можно сказать: святой дух сильнее теории информации и может защитить всю цепочку отцов от ошибок. Это логично, но если мы встаем на такую позицию, то точно так же можно сказать, что святой дух может защитить от ошибок отдельно взятого лидера или лидеров любой конфессии или группы, какая нам нравится. Просто в первом случае для нас источником божественного авторитета является цепочка из разных людей, а во втором – «цепочка» из одного человека, но никакой принципиальной разницы нет. Более того, если мы переходим в сферу сверхъестественного, тогда вообще нет смысла в сложных богословских конструкциях, все может быть гораздо проще.

Теория апостольской преемственности тоже ничего не решает. Она лишь уточняет, что первый участник глухого телефона получает информацию от апостолов. Это хорошо, но это вовсе не гарантирует, что уже второй участник не получит информацию с искажением. Вот если бы каждый участник получал информацию от апостолов – было бы другое дело. Увы, этого нет. Что понимает и сама церковь, когда отлучает «еретиков» с точно такой же апостольской преемственностью, как и у других (например Ария). Она хорошо понимает, что апостольская преемственность не защищает от ереси автоматически. Или возьмем Иуду, который был самым первым участником цепочки, избран лично Христом. Если даже он оказался неверным, то откуда уверенность, что это не может произойти в других частях цепочки? Нет, апостольская преемственность совершенно не гарантирует преемственность вероучительную.

Все это очень большая проблема святоотеческого подхода. Мы можем найти какое-то явно абсурдное учение, но ничего не сможем с ним сделать, потому что оно основано на отцах и соборах. Соборы – это вообще отдельная проблема. Как можно полагаться на такие соборы, как например Никейский, на котором председательствовал и активно руководил обсуждением некрещеный языческий император? Такой собор должен изначально считаться нелегитимным для любого уважающего себя христианина. Однако на нем были выработаны ключевые положения, которые заняли сакральное место в цепочке глухого телефона. В результате всего этого мы не свободны в нашем исследовании, не можем руководствоваться собственным здравым смыслом, верой и совестью. Святоотеческий подход связывает исследователя по рукам и ногам.

Другой контраргумент: и у нас, и у вас верят каким-то авторитетам, полагая, что их толкование правильно, так что принципиальных различий нет (иногда добавляя: наши авторитеты хотя бы чистокровные греки, а ваши какие-то американцы… право же, ну какая разница?). В определенном отношении это так, но давайте почувствуем разницу в мотивировке принятия толкования. Или нам говорят: «Примите это толкование, потому что так учили святые отцы и у вас нет выбора», или: «Примите это толкование, потому что оно разумно и логично, вот подтверждающие стихи, вот доказательства, вот аргументы – подумайте и решите». Какой подход честнее и уважительнее по отношению к аудитории? Какой подчеркивает разумность и свободу выбора человека, а какой отказывает ему в этом? Тут невольно вспоминаются слова Поля Гольбаха: «Говорить, что религия недоступна разуму, – значит допускать, что она не создана для разумных существ».

Святоотеческий подход нельзя оптимизировать и исправить, как пытался Лютер и другие протестанты. Его можно только полностью отбросить. Это понимали такие люди, как Чарльз Рассел, да и не только он. Они сказали очень важную вещь: мы не будем верить или не верить во что-то только потому, что так требует традиция, собор, символ веры или любой другой человеческий авторитет. Но мы, убедившись в чистоте наших мотивов, предоставим слово самому Писанию, тщательно исследуем все его свидетельства, помолимся о ниспослании святого духа и затем примем то решение, которое согласуется с нашей совестью, веря, что нам поможет Бог. А затем мы не будем догматичны и будем готовы что-то подкорректировать в наших выводах, если увидим в этом необходимость. И мы всегда будем верить, что Бог благословляет наши искания, потому что… ну просто потому, что верующий человек не может в это не верить.

Это был огромный шаг вперед. Рассел и другие заслуживают нашего уважения только за то, что нашли силы так поступить, хотя знали, что их тут же заклеймят врагами христианства. Данный метод представляет собой прямую противоположность глухому телефону. Да, он не идеален. Но любой другой хуже.

Читайте также:
Апостольская традиция: хорошая мина при плохой игре
Вопросы православной церкви
Традиция или Сибирь – ваш выбор?