Все радостнее жить

Из истории со Свято-Боголюбским монастырем, где истязают детей, можно вынести разные уроки. Я же выскажу в этой связи соображение следующего плана.

Несколько воспитателей поиздевались над несколькими детьми, никто, вроде бы, серьезно не пострадал и не умер – однако скандал на всю страну. Прокуратура, правозащитники, журналисты, телевидение. Все обсуждают, многие возмущаются, негодуют. Кто-то искренне считает, что это несовместимо с образом церкви. Господа, помилуйте! Вспомните, с чего начиналось на Руси православие и как оно утверждалось. Я уже приводил эти цитаты в статье «Десять мифов», напомню их еще раз:

Не во всех местах Руси оно [принятие христианства] происходило одновременно, и не везде оно прошло одинаково спокойно. Сравнительно спокойно оно прошло в Киеве, позднее в городе Муроме произошли серьезные кровопролитные схватки между княжескими дружинниками и народом, который решительно не хотел принимать крещения. Многие были убиты дружинниками, многих насильно столкнули в воду, многие бежали в другие места. В Новгороде, правда, не было такого побоища, как в Муроме, но и там были большие волнения среди народа, который не мог понять, что с ним делают (А. Карев, К. Сомов, «История христианства»).

Вспомним о междоусобицах в православном духовенстве:

Он [владимирский епископ 12-го века Федор] лишал своих противников сел, одних обращал в рабство, других заключал в тюрьмы, рубил им головы, выжигал глаза, резал языки, распинал на стенах. В рассказе летописца отразилась борьба, которую вели между собой церковники за власть. Владимирский епископ как крупный феодал отказывался признавать власть киевского митрополита. Обвинив своих противников в еретичестве, он через свой суд приговорил их к смертной казни, добился конфискации их имущества, а многих заключил в тюрьмы. В борьбе с киевским митрополитом Федор потерпел поражение, и его выдали на суд митрополиту. Митрополичий суд в свою очередь обвинил Федора в еретичестве и подверг жестокому наказанию: ему отрезали язык, затем отсекли правую руку и «вынули очи», т.е. ослепили (Е. Грекулов, «Православная инквизиция в России»).

Вспомним о гонениях на старообрядцев:

Никон [патриарх 17 века], – писал в своем послании расколоучитель Аввакум, – епископа Павла Коломенского мучил и сжег в новгородских пределах; протопопа костромского Даниила уморил в земляной тюрьме в Астрахани; священнику Гавриилу в Нижнем приказал отрубить голову; старца Иону Казанца в Кольском остроге на пять частей рассекли; в Холмогорах сожгли Ивана Юродивого, в Боровске – священника Полиевкта и с ним 14 человек. В Нижнем сожгли народу много, в Казани 30 человек, а живущих на Волге в городах и селах и не хотевших принять антихристовой печати клали под меч тысячами. А со мной, – продолжал далее Аввакум, – сидело 60 человек и всех нас мучил и бил и проклинал и в тюрьме держал (С. Максимов, «Рассказы из истории старообрядчества по раскольническим рукописям»).

Вспомним о монастырских тюрьмах:

Измученные разнообразными пытками, дыбами, избитые «нещадно» кнутами и батогами, с вырванными ноздрями, с отрезанными языками, они отвозились в Соловки или же в другие «дальние монастыри» и запирались там в сырые, темные, холодные погреба, называемые тюремными кельями. Здесь они обрекались на вечное одиночество, на вечное молчание, нужду и горе. Казалось, что после ссылки о них совершенно забывали, их вычеркивали из списка живых людей. И действительно, чаще всего только смерть избавляла несчастных узников от дальнейших страданий, только могила успокаивала их измученные тела (А. Пругавин, журнал «Христианская мысль», 1917, № 7-8).

История православной церкви в России достаточно кровавая, это исторический факт. Но в двадцатом веке новое атеистическое, а позже формально светское государство связало церкви руки, и она присмирела. Присмирела настолько, что сегодня несколько обиженных детей воспринимаются как серьезный скандал. Этот скандал показывает, что русский человек больше не воспринимает насилие во имя веры как нечто правильное и само собой разумеющееся. Он уже другой, он изменился. Мы наконец-то живем во время, когда церковь уже никому не может вырезать язык, вырвать ноздри, заточить в каменный мешок или сжечь заживо, и максимум, что она может – это побить ремнем и посадить на хлеб и воду. Пусть тому же Никону и установлен в Саранске памятник, но сегодня уже никто не возьмется поступать по его примеру. Все, поезд ушел. Если сегодня решат восстановить монастырские тюрьмы и пыточные, рейтинг церкви сразу упадет до нуля, а то и ниже.

Я искренне рад, что живу в такое время, ведь для меня это особенно актуально – для меня и сотен тысяч таких же, как я, религиозных диссидентов. Разве не здорово, что мы можем сидеть в кресле, попивать кофе и вести вот этот блог, не боясь за свою жизнь и здоровье? Даже Александр Калистратов отделается максимум штрафом. Самый вопиющий случай пока произошел с Марией Зубко и Анной Мелконян, просидевшими в СИЗО два месяца. Случай грустный, но пока единичный и самый вопиющий из всех. В исторической перспективе, с высоты последней тысячи лет, это огромный прогресс, и нужно ценить это. Это гораздо больше, чем могли мечтать наши товарищи по несчастью – те, кому не повезло разойтись во мнении с церковью, – еще несколько веков назад. И я искренне хочу поблагодарить власть этой страны за то, что она поливает меня грязью в прессе, а не убивает, что ведет против меня войну информационную, а не настоящую. Спасибо за это власти, спасибо церкви, спасибо и товарищу из ФСБ, если он читает этот блог. Говорю это совершенно искренне и без всякой иронии.

Читайте также:
Разрешает ли православная церковь убивать еретиков?
Традиция или Сибирь – ваш выбор?
О методах духовного возрождения