Не надо бояться мнений

Многих атеистов и начинающих интересоваться христианством отталкивает обилие в нем разных мнений. Нередко приходится слышать: у вас столько разных точек зрения, столько споров, что не хочется в это вникать, проще махнуть на все рукой и плыть по течению. Да, обилие мнений поощряет нигилизм – этот психологический феномен достоин отдельного исследования. Чем больше разных точек зрения, тем больше это нас дезориентирует и тем больше мы хотим дистанцироваться от них всех, закрыться в скорлупу и жить только радостями живота. Тут я мог бы возразить, что в вопросе мировоззрения лучше иметь хоть какую-то точку зрения, чем не иметь никакой. Однако в случае с христианством все даже проще, чем кажется.

Вот лишь один свежий пример. Женщины-священники (священницы?) Епископальной церкви Шотландии искренне недоумевают, почему Бога до сих пор называют в мужском роде. Они возмущены тем, что слова «Бог» и «Господь» – мужского рода, что Бог называется Отцом, а не Матерью, а в английском слове «человечество» (mankind) есть частица со значением «мужчина». Они добились от руководства своей церкви создания нового богослужебного чина, в котором слова типа «Господь» и «Отец» будут заменены на неопределенные «Творец» и «Искупитель» (вот беда, во многих языках они тоже мужского рода), не будет употребляться местоимение «он», а слово «человечество» (то, которое Иисус спас своей смертью) будет заменено на «мир». И нет сомнений, что они в этом совершенно искренни. Следующим шагом, видимо, будет корректировка библейского текста.

Как вы думаете, насколько это честный подход к изучению Библии? Кажется ли вам эта точка зрения серьезной и подлинно христианской? Или вам смешно и вы понимаете, что здесь имеет место столкновение христианства с сиюминутной модой современного западного феминизма? Конечно, не надо быть религиоведом, чтобы понимать: именно второе. Но представьте теперь, что прошла тысяча, а лучше две тысячи лет, феминизм триумфально прошествовал по мировой истории и все христианские церкви стали поклоняться бесполому Богу-Оно, пославшему на землю бесполого гермафродита (то ли сына, то ли дочь, тайна сия велика есть), Библия соответствующим образом переписана, а те немногие, кто призывает вернуться к традиционному «мужскому» прочтению, объявлены еретиками и сектантами. И картина получается совсем другая, и уже нужно иметь недюжинную смелость, чтобы усомниться в таком феминистском христианстве, ведь оно стало повсеместным и общепринятым. Традиционным!

Этот пример показывает, что многие точки зрения в христианстве возникли не в результате серьезного и честного исследования, не в результате стремления приблизиться к Истине и Богу, а просто под воздействием момента, моды, конъюнктуры, но со временем закрепились и приобрели иммунитет традиционности. Мы легко распознаем этот фактор моды сегодня, когда видим диссонанс между известным нам христианством и чем-то радикально новым, резко с ним контрастирующим, например феминизмом. Но нам бывает трудно понять, что и многие точки зрения, уже давно принятые в христианстве, могли иметь точно такое же происхождение. В какой-то момент христианство могло соприкоснуться с очередным писком моды, с чем-то, что повелевало умами многих людей на тот момент времени, и христианские мыслители поддались давлению момента и соблазнились обновить, освежить, осовременить учение. Или ими могло овладеть ослепление, умопомрачение, сумасшествие, если хотите. В любом случае это не было серьезное, честное и ответственное исследование.

Часто ли это происходило? Очень часто! Потому что решительно невозможно понять, каким образом можно прочесть библейский текст так, чтобы прийти к выводу, что у Бога три лица, или что одни христиане должны молиться другим, или что Бог намерен всю вечность мучить свои творения, и так далее. Эти и многие подобные вещи не могли стать результатом простого изучения библейского текста; ясно, что у них другое происхождение. Если говорить о той же Троице, я не вижу другого объяснения, кроме моды на Платона и его триадологию (а я честно читал историю христианства и пытался увидеть в этом учении рациональное зерно). В других случаях это была мода на восточные философии, римское право, византийские обычаи, народные суеверия и так далее, и тому подобное. У христианства такая долгая история, оно владело умами стольких людей, что успело соприкоснуться с огромным количеством всевозможных идей и мнений.

Должно ли это дезориентировать нас сегодня, должно ли отпугивать от изучения христианства? Конечно, нет, потому что многие устоявшиеся точки зрения точно так же нелепы и так же неорганичны для христианства, как и шотландский феминизм. Но сегодня мы охотно смеемся над феминистками в рясах, мы охотно готовы признать их чудачками и отмахнуться от них, как от нелепого анекдота – но не можем точно так же посмеяться над никейскими тринитариями и византийскими иконопочитателями. Почему не можем? Только потому, что на нас давит многовековая история этих традиций. Но если мы не побоимся «отмотать» историю назад и проследить происхождение многих точек зрения, мы легко увидим, что на самом деле в христианстве гораздо меньше двусмысленности, чем принято думать, а картина в целом гораздо яснее и понятнее. Мы легко увидим, что все основные положения веры вполне однозначны, а те двусмысленности, что есть, ограничены очень второстепенными, очень техническими моментами, не затрагивающими ничего важного. Мы увидим, насколько ясной, цельной, прекрасной и убедительной картиной мира является учение Христа, а несколько не совсем четких штришков где-нибудь в углу или на периферии ничего не меняют в этой картине.

Вовсе не Бог и не Библия виноваты в том, что христианский мир сегодня представляет собой какофонию мнений. Вовсе не Библия виновата в том, что в какой-то момент в христианство надуло, как сквозняком, миллион идей и мнений, и многие из таких мнений проделали эволюцию от сиюминутных и комичных до традиционных и почтенных. Вовсе не Библия виновата в том, что христианство превратилось в проходной двор и в него нахлынуло множество людей, которые принялись решать свои идеологические, политические и прочие далекие от Христа задачи. Причины тут совсем в другом. И слава Богу за то, что любой честный исследователь вполне в состоянии в них разобраться.


Читайте также:
Евангелие: три версии
Заметки о патристике
Вопросы православной церкви